Когда мы наконец встретимся.
Я не могу больше. Я держалась, но я больше не могу.

---

МОЖЕТ КТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ
Как в 18 веке в Москве покупали дома? Или нанимали? Студенты-профессура. Какие документы были нужны и было ли освобождение от каких-то бюрократических штук для студентов или в каком случае оно могло быть. От чего-то, связанного с полицией, от налогов или чего-то еще.

---

День неудач.

Неудача первая: промаявшись ночь, в семь утра легла "полежать на дорожку", поставила будильник на полвосьмого, начала его откладывать, решив, что вполне могу встать и в восемь, в итоге заснула и в следующий раз услышала будильник полдесятого.
А мне очень надо было на первую пару, которая в девять. Потому что нас там двое и мы делим задание, и у меня есть своя часть.
И я помчалась, потому что - долг!
Пришла за двадцать пять минут до конца, думала: сейчас расскажу все, все меня ждут (предварительно смс-ку преподу написала).
А она смотрела на меня почти с презрением (то есть - совсем не смотрела), что-то делала, сказала, что на следующий раз пришет задание, я спросила, что мне делать с моим. "Ах, мы и без Вас разобрались, оставьте это для себя". Я оскорблена. Я оскорблена весь день.
Это вот тот древнеанглийский текст, который я вчера весь день мучила. И еще одна статья. Как-то обидно, не знаю, хотя я рада, что мой перевод никто не увидел.

Неудача вторая: сонная в час-пик я поехала к ученице в Царицыно, доехала до Царицыно, где получила от нее звонок с тем, что она плохо себя чувствует и просит отменить занятие. Я наругалась, сказала, что в следующий раз сообщать минимум за два часа, и поехала обратно. В итоге: два бессмысленных часа катания на метро в почти убитом состоянии и никакой материальной компенсации.
Ладно хоть стипендия сегодня пришла, а то я деньги с предыдущего занятия все промотала на пьянство.
Ну и еще плюс: я сделала нормально древнеисландский и у меня есть шанс выспаться.

---

Будни пьяницы: вчера выпила треть литра вермута, потеряла координацию, но не потеряла разум. И тревогу тоже потеряла только чуть-чуть.
Мне не стать алкоголистом, потому что на попытки напиться до беспамятства мой организм реагирует вполне себе определенным образом.
Но дело не в этом, а в том, что я ПРОСНУЛАСЬ ПОЛЧЕТВЕРТОГО и больше не заснула. Не знаю, что со мной будет к концу дня (сегодня еще занятие), мне уже плоховато, буду пытаться делать древнеисландский и как-то доводить до вменяемого вида то, что я вчера сделала с древнеанглийским (хотя бы статью на английском еще раз просмотреть).
Только надо было это сразу делать, когда поняла, что не засну, а не валяться в надежде. Ну как в надежде. Зачем-то начала изъяснять на немецком свои проблемы преподавания. Еще я скоро достигну того, что буду учить немецкий на ютубчике, Оля посоветовала очень крутой канал. Но Оля уже купила тетрадку, чтобы конспектировать ютуб, а я еще не дозрела до этого. С2 я решила все-таки не сдавать, потому что не сдам, но в следующем году обязательно сдам, и надо к этому ИДТИ СТРЕМИТЬСЯ НАБИРАТЬ ВОРТШАТЦ, ЗЕР ГУТ ШРАЙБЕН УНД ШПРЕХЕН.

(Как видно из того, что я снова пишу про учебу, мои личные беды понемногу стихают).

---

Таинственным образом - таким же, каким у меня появилась микроволновка - исчезли мои шведские сигареты с ментолом. Причем, насколько я помню, они лежали в ящике тумбочки, в завале других вещей, вместе с зажигалкой: то есть кто-то туда проник летом, ничего не взял, но СПЕР СИГАРЕТЫ С ЗАЖИГАЛКОЙ, нет, мне обычно не надо, но вот сейчас надо, покупать я не буду, спасибо за заботу о моем здоровье, чо.

---

Я ничего не хочу.
Не хочу переводить чертов древнеанглийский текст (какого дьявола англичане не перевели его на нормальный английский, грамматику своего возлюбленного Эльфрика).
Не хочу даже по-шведски читать.
Не хочу, не хочу, не хочу быть в положении человека, которого три дня игнорируют.

Господи, пусть все кончится.
Я опять накрасила губы красным, потому что мне очень плохо. Недавно я ходила так в университет. Оля даже сказала, что мне идет, но вообще это демонстративная черта: смотрите все, какая я ужасная.

Сейчас доперевожу этого долбаного Эльфрика и опять пойду напиваться.
Кажется, у меня не получится откладывать деньги.

---

Феназепам кончился, теперь у меня сидр: намного дороже, куда менее эффективно. Ну, можно попробовать напиваться водкой с томатным соком. Правда, у меня нет холодильника, чтобы это всё хранить.
Ну и для других целей: попробовать все-таки снотворное. Я мало доверяю безрецептурному, но квест по добыванию рецептурного пока не для меня.

И вот я снова с сидром. Мне тревожно. Мне страшно. Я не умею быть одна.
Ничего непоправимого (глобально) не произошло.
Но это ощущение брошенности и оставленности - запью ли я его алкоголем?
Не запью. Станет чуть легче, но не надолго.
Если руки будут работать, буду продолжать вязать чехол.
Или спать. Спать.

Провела сегодня невнятное занятие, как-то даже стыдно, и неловко было: присутствовала при ссоре девочки с мамой. Девочка просила перенести занятие на вечер, чтобы сходить в гости, и просила меня ничего не говорить родителям, но, кажется, мы опоздали, и все всплыло. Господи, восемнадцать лет, ребенок не может сходить в гости спокойно. Что творится в этом мире.

Педагогическая дилемма: девочка в порыве эмоций порывается называть меня на ты, но я гну Вы, но скоро, похоже, согнусь сама, и тоже перейду на ты. Четыре года разницы, конечно, но именно из-за них надо на Вы. Иначе большой риск задружиться и конец педагогике. Она и так домашку не делает.

Господи, все это такие мелочи, такие мелочи.
Господи, что мне делать.
Я не могу дозвониться, мне не отвечают, я боюсь, я хочу встретиться. Я не могу быть одна.
То есть - могу, физически, но когда знаю, что я не одна.
Я могу привыкнуть к тому, что я одна, но я привыкла уже к тому, что я не одна, что мои тревоги кому-то нужны, что я кому-то нужна, и теперь мне страшно, страшно, страшно.
Я не должна это писать, я обещала ничего не писать про отношения, но мне некуда выплеснуть, потому что не могу дозвониться. Смс-ки не доходят.
Господи, пожалуйста, я смогу научиться, не отвлекаться на второстепенное, я буду ту важность, которую для меня что-то имеет, показывать и выказывать, а не хранить в себе.
Господи, эти полтора с лишним года, они так изменили меня, и я хочу продолжать меняться, и мир меняется вместе со мной.
Пожалуйста, пусть все наладится.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Катерина Юрьевна пишет рецензию:
"подумай о том, что ты не можешь доверять не из-за Вадима Викторовича, а изнутри себя, именно зная, что ты вот такая Мария Геращенко - невозможно доверять"

Это все верно.
Разумеется, я не взваливаю все на ВВЧ.

Но забыла написать в предыдушем: то, что он так подействовал на меня, разумеется, связано с моими внутренними особенностями. Нечто, что было во мне, вступило во взаимодействие с тем, что он мог дать.

То, кем я являюсь сейчас - во многом результат этого взаимодействия.
Сейчас уже меньше, потому что есть иные силы.
Но вот это попадание - удивительное.

---

Я шла с пакетом "Азбуки вкуса", в котором лежал сидр, и обдумывала эту запись. Ко мне подошел мужчина. "У Вас на пакете написана "любовь", даже продуктовые магазины эксплуатируют "любовь". Мы мило пообщались пару минут, и он ушел.

Так вот, любовь.
Сегодня мне снилось, что я пишу что-то хорошее и теплое о Вадиме Викторовиче. Что-то про голос, что-то про улыбку, что-то, кажется, про педагогический талант (не в таких словах пишу, конечно, но что-то о том).
Проблема: весь сегодняшний день я была чрезвычайно зла. Я проспала древнеисландский, потом я проспала дискурс и пришла только на лекцию человека, который еще злее меня. Я вырядилась в самую чудовищную юбку. Мне следовало накрасить губы красным, но я не догадалась - и накрасила только вернувшись из университета, и наблюдала как расплывается, размазывается мой рот в этой алой субстанции.
Я была зла от одиночества и разочарования: А. не смог прийти, в воскресенье тоже не смог, созвониться не получается из-за странных режимов у всех, и я чувствую, что я делаю что-то не так, что я что-то не могу. Я зла не на А., разумеется, и даже не на себя, сегодня я была чисто незамутненно зла ни на что, у меня по полу валялись вперемешку тетради, обувь, я стояла посреди этого хаоса и злилась.

Так вот, любовь.
Знаете, Вадим Викторович, Вы же были моей первой настоящей, и долгое время я считала, что единственной любовью. Я не жалею, что у Вас училась. Я не жалею ни о чем произошедшем, правда надеюсь, что моя сестра будет учиться не у Вас.
Сейчас я люблю другого человека. Он не такой как Вы. Скорее, он такой, как я.
Знаете, Вадим Викторович, моя проблема в том, что я не умею доверять. Нет, не потому, что я "обожглась", что Вы мне больно сделали, нет, я не могу доверять не в бытовом, а, простите, экзистенциальном смысле, не могу поверить, ввериться.
Вы учили нас не доверять.
Не в том дело (хотя и в этом, в этом), что когда я отдала Вам письмо и Вы гладили мою макушку, прозвучало "Я твой друг", которое не оправдалось никак.
Не в том дело, что каждый раз, когда я хотела оставить Вас, оставить в покое, исчезнуть, Вы подходили сами, а когда подходила я, убегали - и так мы бегали, и так я не знала, что происходит, а Вы не давали мне шанса узнать.
Не в Ваших шуточках дело.

В десятом классе, внезапно, Вы посмотрели мне в глаза и сообщили, что Онегину понравилась Татьяна, но он испугался того, что она слишком серьезна. А речь не "Онегине" совсем была.
Да, я была слишком серьезна - и я научилась тому, что чтобы тебя любили, нужно быть несерьезной, относиться несерьезно - что я делала с Г.Г. и другими, а ведь это во мне - относиться серьезно, и сейчас я достаю это из себя, потому что это нужно и важно, потому что иначе никак, и - да, я тогда поверила. Я тогда смотрела на девочку-химика, которая бьет Вас пластиковой бутылкой по голове и завидовала легкости. Я завидовала всем, с кем Вы непринужденно общались, потому что со мной непринужденно не получалось. Я была слишком в Вас влюблена, слишком привязана - хотя привязываться было не к чему, и да, и да, как надоедливая собачка.
Я научилась (Мне подсказала Лида), что это отвратительно. Вот уже больше года я учусь, что это нормально. Что это нормально: быть серьезным, считать свои чувства важными, свое отношение к другому важным, вплоть до пиетета, до восторженности, до гимназической восторженности, которую Вы находили во мне смешной.

Вы учили нас видеть мерзости.
Это называлось - "анализировать". Когда речь шла о главном герое "Олеси", то там даже не нужно было особой тонкости, а вот например, Гагин, кажется - главный герой "Аси", мы строчили с Екатериной Юрьевной сочинени и выискивали, где в нем проскальзывает мерзота. Чем больше мерзоты найдешь, тем более тонкий ты филолог. Мерзота в Чацком. Мерзота в Обломове и Штольце. Мерзота в Печорине. Не та, которую видно сразу, а именно скрытая, тонко-ассоциативная мерзота.
Это въелось, я сейчас не ищу ничего мерзкого специально, но я не могу гарантировать, что мое подсознание не ищет мерзоту во всем.
Но очень долго я искала специально. Вот мои отношения с Г.Г. опять-таки - они получились бы куда более мирными, если бы я не искала манипулятивности и скрытых мерзотных помыслов.

Дело не в Вас, Вадим Викторович, сейчас, совсем не в Вас, потому что я просто не знаю, что мне делать, что мне делать с моими отношениями нынешними, как мне доверять, как мне расслабиться, как мне найти то, что нужно мне, но что по неясным причинам от меня ускользает. Мне не нужно контроля, но я контролирую все, нервически, да, это про доверие, это все про доверие.

Вы здесь, Вадим Викторович, потому что я давно хотела написать Вам заключительное письмо. Я представляла его не таким: более концентрированным, более акцентированным на Вас. То, что получилось, вряд ли позволит чувствовать мне себя легче. Я думала, что если я избавлюсь от того, что говорилось монологами, мне станет хорошо. Мне не стало хорошо.

Все началось с того, что мне снилось, что я пишу что-то хорошее.
При всех издержках, Вы - лучший учитель литературы.

Ах, да, профсоюз. Мои шутки про профсоюз, и это соотносится с серьезностью, с попыткой легкости. Я же всегда понимала, что максимум, что мне грозит - быть "одной из". Я шутила про профсоюз женщин, куда попадают все влюбленные, и с которыми ведутся некие поддерживающие связи, и когда я отдала письмо, я думала, что вошла в этот профсоюз. Нет, не вошла, и никогда уже не войду. Я не стала "одной из", но это не звучит гордо, потому что я просто осталась для Вас никем, и, наверное, так даже лучше. Я помню, что писала в десятом классе про гордость: сначала осознаешь, что ты не единственный, кто влюблен, потом, что не единственный, кто влюблен в учителя, потом, что не единственный, кто влюблен в конкретного учителя. Вы здороваетесь со мной странно, но об этом не стоит думать, потому что вряд ли мы когда-нибудь еще увидимся (по крайней мере, по моей воле).

Я, конечно, не отправляю это письмо, потому что вряд ли Вы прочтете его, но оставляю открытым, чтобы у него была своя жизнь.

---

Вчера я прочитала алтайскую сказку и ничего не поняла.
Может, кто тут есть умный.

История такая:
Называется "Лиса-спасительница"
Был охотник, у охотника лошадь и собака. Поехал на охоту, поперек лежит змея, он собрался ее ударить, но она вовремя смекнула, обвила его вокруг шеи. "И ты в пути, и я в пути, ты задумал убить меня, теперь я тебя убью". Но перед этим она решила посоветоваться с конем и собакой, убивать ли. Те говорят: "убивай, убивай", потому что он, мол, с нами плохо обращается. Тут мимо пробегала лиса, змея начала ей жаловаться, а лиса с хитринкой, говорит, а ты покажи, как он хотел тебя убить. Змея распласталась, и охотник убил змею. "Ты должен мне вечно кланяться," - сказала лиса и собралась уже убегать.
А ПОТОМ.
Он говорит, не убегайте, я вам поклонюсь. Лиса села, ждет его поклона, а он "схватив ее за задние лапы, убил, ударил насмерть о землю".
Дальше так сказать выводы цитирую дословно:
"Вернувшись домой, человек сказал жене:
- И конь правду сказал, и собака правду сказала, но только лиса меня спасла, - так сказав, велел ей досыта кормить коня и собаку.
С той поры человек бережет своего коня, досыта кормит собаку. Из льсих лап шьет шапки, чтобы носить на голове, из шкур шьет воротники для шуб".

У меня, разумеется, вопрос ЗА ЧТО ТАК С ЛИСОЙ.

---

У меня такие классные ученики. Даже не западло ездить в Царицыно к девочке (Дания, как оказалось, ее зовут). И ее надо срочно спасать от того, что там с ними делают на востоковедении в РГГУ: преподают немецкий как латынь, ни аудирования, ни разговоров, сухую грамматику дают.
Во мне погибает меркантилизм и зарождается педагогическая жилка, мне уже прям-таки НАДО, надо ОБУЧИТЬ, очень хочется, чтобы от меня что-то полезное люди узнали и стали уметь.

---

Ну почему, почему, почему, почему у меня не кончается температура? Третью неделю уже что-то непонятное, сознание вроде как прояснилось, но все равно тридцать семь с копейками.
И это замедляет мою способность действовать.

---

Готовлюсь к завтрашним урокам, вгляделась в учебник, который использует РГГУ - Камянова - лезут из орбит мои глаза, как вообще написать такое можно было и использовать. Единственная надежда, что на них вываливают все не так, как там, но какие-то беды.
Какое склонение прилагательных в четвертом уроке?
Может я чего-то не понимаю, но мы начали склонять прилагательные через полгода, пока не освоились со всем остальным.

Тем временем я сегодня проспала пару с носителем великого немецкого языка господином Листом, и это очень плохо, потому что господин Лист бывает еще по средам (ну как бывает, он только на этой неделе приехал), но я на него не хожу, потому что повадилась ходить в это время на отипл для самых маленьких, и вот сегодня еще. И господин Лист отмечает в листе, кто пришел, а это уж совсем нехорошо.

---

Читаю немецкую статью под сидр; вообще, если все будет складываться так, как сложилось (без отмен и прочего), то мой месячный доход восемнадцать тысяч с почти минимальными усилиями (только до Царицыно добраться два раза в неделю) плюс стипендия и материальная помощь, я привыкла жить на десять, и теперь не знаю, что делать вообще с такими деньжищами. Попробую откладывать что ли.
Пока доход не поставлен на поток, но зачатки его уже выявили мои пороки: я пьяница и транжира, деньги как-то шустро закончились (но в субботу будут новые), ну и я оплатила сегодня соцкарту, которую я наконец получила, так вот - до субботы у меня осталось шестьсот рублей, еды никакой нет, я на на триста покупаю сидр.
Зато теперь не надо думать об оплате за транспорт. На социальной карте дикая фотка, я думала она будет цветная, а она черно-белая.

Девушка из РГГУ оказалась очень милой, поделали с ней упражнения из Дельфина, потом ее домашнее задание, я так и не узнала, с какого она отделения и не поняла, как ее зовут. Зато поняла, что у нее ЧУДОВИЩНЫЙ учебник русского производства с текстами унылости как у нас были на латыни (и то на латыни, кажется, веселее), запихиванием грамматики огромными кусками - при этом за месяц они не удосужились пройти числительные, но умудрились что-то познать про падежи. Теперь надо как-то умудриться балансировать между тем, что я считаю вменяемым, и ее программой.
Расспрашивала меня потом про шведскую культуру, немецкую культуру, я рассказала ей вкратце историю немецкой литературы, смотрит на меня, будто я мудрец, а ведь четыре года разницы, Господи. Ее отец, когда я зашла, кричит кому-то в трубку "Учитель по немецкому пришел! Учитель по немецкому!"
Учитель по немецкому. Так меня еще не называли.

Сквайрс с хитрой улыбкой наблюдает, как из моей одногруппницы из ВШЭ зарождается германист, и сплетничает со мной об этом. Одногруппница в свою очередь в шоке от Сквайрс-метода.
А я вот взяла на вооружение: тыкаю людей и спрашиваю: че за форма, а че бы было, если б тут стояло что-то иное?
Этимологизировать, конечно, не этимологизирую, но что делать.

Я НЕ МОГУ ПОЗНАТЬ ВЕКТОРНЫЕ ПРОСТРАНСТВА
Я написала это в конце, но на самом деле это боль моя.
НЕ МОГУ ПОЗНАТЬ ВЕКТОРНЫЕ ПРОСТРАНСТВА МОЯ ГОЛОВА НЕ ВМЕЩАЕТ.

---

Смогу ли я упороться и через два месяца сдать экзамен на С2?
Вряд ли, но это так пленительно, так пленительно.
Я даже матерный стишок придумала на случай, если сдам.

---

- Павел, сегодня мы будем учиться высказывать свое мнение.
- О, типа "Я считаю, Вы хорошо преподаете"?
Бальзам моей души, опять подарил мне какое-то свое произведение, похожее на браслет, но сказал, что это арфа, и я должна представлять, что я на ней играю.
В конце урока сказал, что считает дойч зупа (super).
И все это так искренне, подмазываться ко мне ему смысла нет.

Я побывала в парке Зарядье и не оценила вообще. Какие-то холмы и закрученные газоны. А потом УЖАСНО получилось с прощанием, я заперлась в метро, а оказалось, что не надо было, а так как я медленно думаю, бегала потом по переходам и остановкам, но никого не нашла.
То ли от простуды, то ли от снижения антидепрессантов, рыдаю от малейшего повода.

Прознала, что в "Азбуке вкуса" есть сидр не особо дорогой и хороший, если у меня появятся новые ученики, то я стану пьяницей. Еще там арбузы понемногу продают, как раз для меня куски.

Вчера я была очень популярна на сайте репетиторов, мне предлагали и предлагали, но один заказ отпал, потому что не согласовали расписание, есть еще один, с девяти до десяти будем согласовывать, надеюсь, получится. Правда, там страшно: девушка 18 лет, учится в РГГУ, у нее там немецкий и я так и не поняла, зачем им я. Спросила, у всех ли в РГГУ нулевой уровень, чтобы хоть что-то понять, мне ответили, что не знают, ибо СВОЙ РЕБЕНОК БЛИЖЕ А ПРО ОСТАЛЬНЫХ МНЕ ВСЕ РАВНО. Попробую сегодня с самой девушкой поговорить, но что-то у меня предчувствие, что тоже сорвется.

Господи, мне надо-то 15 тысяч в месяц, да даже 10 сойдет, почему все так сложно.

---

Съездила за МКАД, какое-то безумие, отпаивала себя потом сидром и гневными монологами говорила.
На будущее: если человек черти как говорит по телефону, то и вживую окажется черти каким.
Я не успела отказаться от них первой, и они отказались от меня.
Заявили, что я имею завышенную ставку, ведь я - не именитый педагог! не педагог ИЗ ШКОЛЫ, а просто какой-то выпускник.
Простите, тысяча - средняя ставка по Москве, это даже нижний порог для выпускников, и к вам ехать, простите, полтора часа. Но я девочка-скромняшка и не хамила в лицо клиенту, а мило улыбалась. Сейчас жалею.
А, да, сначала мне пытались дать меньше, чем было в договоренности, потому что - ой, что-то не так поняли. А потом вот монолог про именитых педагогов.
Жалко девочку, которая живет с этой мамашей, потому что я начала говорить с ней по-немецки сначала (думала, относительно высокий уровень), она что-то зажималась, не могла ничего выдавить, пришла мать и возопила: Че ты как глухонемая.
А потом это я не имею опыта работы с детьми.
Ну да, я не имею, но я как минимум доброжелательна.
Что-то хотела коротко написать, но понесло. Просто четыре часа на это всё потратила, результата никакого, а перед этим еще тексты подбирала, вообще с душой подошла, а какие-то хамы.
Ладно хоть отзыв не стали писать отрицательный, а, так сказать, воздержались.

---

Родители переехали; всё; а ведь я никогда не смогу назвать эту новую квартиру своей.
Что там? Отделение, отмежевание?
Если у меня все нормально пойдет с учениками, то я буду иметь доход, которого мне будет хватать не только на еду. Как-то это странно, что ты большой, что надо зарабатывать какие-то деньги, что-то делать, как-то жить. Как вот жить? У меня голова пустая от болезни, поэтому я тем более не знаю.

И вот еще. У меня всё слезы наворачиваются, когда я смотрю на малиновый мед и на всё, что мне принесли - потому что всю мою юность была идея какого-то отношения-в-себе, внешней грубоватости, шуточек, и не было такой внешней деятельной заботы. С родителями тоже: прохладно-деловые отношения. Мне странно, что можно встречать человека не потому, что у него тяжелые вещи, а просто так. Что вот так можно прийти с лекарствами и едой, к сравнительно легко болеющему - не то что же я пластом лежу, сама бы дошла, если б надо было. С трудом принимаю заботу, начинаю плакать, не знаю, что делать, и не знаю, как заботиться самой. Что было в противоположных ситуациях? Вот в том году я сварила литр морса и притащила его в стеклянной бутылке в консерваторию - но это что-то нелепое; имбирный чай, кофе в термосе, я не знаю, все как-то мелко.
Я очень пессимистична в своей простуде, но я хочу плакать и обниматься. И понять, что мне делать, как выражать нежность по-человечески, я вроде бы изъяла демонстративную черту и хамовитую черту, но я не знаю, не знаю.

---

Я вроде как болею: непонятно. Температура в районе 37, особых симптомов нет, немного насморка, немного
кашля, но при этом состояние плачевное. Второй день никуда не хожу, вчера совсем худо было, а сегодня пытаюсь делать шведский.

Зато, зато, зато, зато! Вчера неожиданно ко мне пришли, принесли лекарств, малиновый мед, облепиховый морс и пирог! И еще чай по моему заказу и сборник алтайских сказок. И я вчера радовалась до слез, и сегодня с утра, я так не привыкла, что обо мне заботятся.

Болею теперь не просто лежу, а профессионально, брызгаю в нос, пью микстуру, кушаю грамидин и даже зачем-то фервекс. Я сопротивлялась, потому что вроде как температуры нет, но, кажется, он улучшает общее состояние.

Взяла новый заказ с неприятной мамочкой: то есть, мы говорили с ней пять минут, а мне уже неприятно. И живут они далеко - то есть как бы близко, но далеко, в Новой Москве, Теплый Стан, оттуда на автобусе, а от Саларьево к ним ничего не ходит. В четверг встреча, чтобы на меня посмотрели, вообще опасный заказ, девочка там не с нулевым уровнем, надо как-то не облажаться. И тысяча за это все, но я демпингую, потому что нормальные заказы мне пока не дают без отзывов (либо я их упускаю).