Вот кто страдает, а я лажаю - я лажаю всю свою жизнь. Буду рассказывать об этом девушкам по ночам.
Вчера бы эта запись была про вину, недоразумения, бурные страсти и мою норку, в которую я от них уползаю, а сегодня - про русскую литературу и арифметику. Что десять минус пять, конечно, пять, но все же четыре. Впрочем, уже то неплохо, что осознание, что экзамен завтра, а не послезавтра, посетило меня сегодня днем - не ночью там, или не следующим утром.

---

А я ныне человек, который отверг любовь и страсть! любовь и страсть! а также филологическое веселье и вечеринку про фей ради того, чтобы посетить Коляду. Ну кто ж виноват, что зарубежка двадцатого, а нужный спектакль двадцать первого.
Многие печали.
Невыносимо устала, вчера рыдала весь день, и все выходные провалялась в бездействии. Надо бы читать руслит: это, вероятно, весело, скоро экзамен, а я всё вожусь со своими германцами. Вдруг очень хочу домой, а больше ничего не хочу: буду смотреть на березу и беседовать с Францем. От него опять, наверное, отвалился бантик.
Сегодня снился В.В., а недавно - поучительный музыкальный сон про моногамность.
Засыпать со снотворным, оказалось, забавно: сначала кажется, что у тебя останавливается сердце, а потом лежишь в покое и тихонько уплываешь, и как будто не против своей воли, как можно было бы ожидать. Можешь реагировать на внешние раздражители, выползать из сна, что-то говорить. Ну это вроде как было не совсем снотворное.

---

Уважаемый листик, раз уж вы теперь листик - ну и будьте листиком, что ж вы. Что вы противитесь ветерку, вам же нравится, вы же - как бы так выразиться...ну листик вы, в общем. На ветке висите и колышетесь.
Было мне как-то сказано, что я одуванчик: это было к тому, что я худая и тонкая и надо кушать, но одуванчик же тоже колышется, а потом разлетается - вот и разлечусь. Это мрачный исход событий. Сконцентрироваться если на множественности этих парашютиков - что ж, зеркало и зеркало зеркала, ну да это давно известно. Хотя: я ж неповоротлива и вылита словно в форму - защита, полагаю, знаю же, как легко разлететься.

Я не знаю и не понимаю, что делать, когда вижу этот идеализм-максимализм - особенно, когда он так выразительно нежизнеспособен (точнее, жизнь при нем - и ладно бы моя): недоумение и бессилие. И то ли идти в противоборство, то ли ждать.
Ну вспомни себя в тринадцать лет: ты ощущала невидимые нити на расстоянии двух метров, делала заявления, которые не в силах расхлебать до сих пор, изводила себя за десять дней, представляя как все скалы Греции накинутся на милого друга. Плакала, задевалась, от того что интонация пошла вверх на два тона, а не на полтора - и это определенно что-то значит. Пыталась проникнуть в документацию, пока не покусали.
Утрирую, но.
Так уж вышло, так уж повезло, что невидимые нити перестали чудиться - по крайней мере, о них не принято говорить и мыслить: потому что какие к черту нити, когда столько времени. И любопытство, граничащее с отсутствием этики, тоже кануло.
А еще почти два десятка лет с Катериной Юрьевной: опыт длительного взаимодействия. Переношу его - принципы, так скажем - на всё подряд. Но везло-то не всем, кто-то запутался в этих нитях и зрит незримое, как будто если не зреть - исчезнет.
На самом деле, вспомни вот еще что. Про нервы. Тут я даже теряюсь в том, что конкретно надо вспомнить. Ну вспомни эпизодов пять, больше не надо - расстроишься.
Это к вопросу о бревне в глазу.
И да - впрочем-то, вы тоже не особо жизнеспособны, листик.
Что делать, все равно не понятно.

---

Такая сессия интересная, если семестр фигней страдать. Даже и ощущение, что не в шараге учишься.
Вот на шведском: Мария, - говорят тебе, - у вас за одну контрольную четыре с плюсом и за вторую четыре с плюсом, и говорите вы хорошо! прекрасно! пресис! пресис! но ошибочки! так-то это тоже четыре с плюсом, вы понимаете - это почти пять, мы бы поставили... но не поставим. А вообще знаете, Мария, вы такая талантливая, так красиво выглядите сегодня. И ты думаешь: вот это да, сколько в тебе потаенных умений, догадался за полторы недели до экзамена, что слова можно учить и вообще головой думать - и уже такие успехи.
Или сегодня: сидишь отвергнутый без автомата, еще и работы какой-то нет, будьте добры, разберите текст, а я вас застрелю, Мария, если не разберете нормально, я вам уже случайно поставила "отл". А так-то - спорно! спорно! вот с вами бы не согласились многие. И ты весь из себя борец (два дня назад осознал, что вообще происходило на этом предмете) уносишь свою пятерочку.

Такая интересная - и вспоминается, так сказать, беспечальная юность: сотенка с лишним прогулов, с десяток долгов, их надо как-то сдать за неделю; по экономике выходит двойка за семестр;, по физ-ре шесть двоек подряд - пересдавать бессмысленно, т.к. ты общепризнанное хамло; ВСР стонет и воет, хочет сочинение и чтобы ему наконец сдали зачет; Замова надо изловить, он убегает, он прячется и не хочет, чтобы ты существовал; Соловьеву нужно нежно заглянуть в глаза и рассказать про репрессии - а он все равно спросит про приключения обезьяны и место захоронения Зощенко, цветные листочки с трактатом о культуре изымет - отдаст дочери играть; на физике потанцевать, на химии спеть, на биологии какие-нибудь номера акробатические вытворить; Петр в гробу ворочается, в слайд-тесте почему-то не засчитан ответ "забор"; тесты эти по древней истории шаманскими методами потыкать; любовь к В.В. достигает пика - единственный человек, которому ниче не надо.
И ты при этом почему-то по официальным данным особо одаренный, подрастающая интеллектуальная элита, ректор ручку жмет, полугубернатор ручку жмет: вы гордость нашей державы, Мария, вы гордость нашей державы.

---

Синтаксис, если не считать тех мутных статей, оказался не таким уж громоздким, а половина проблем с билетами решилась за три часа конспектирования выданного в начале семестра куска учебника: что удивительно, он умудрился пройти не совсем мимо меня, хотя я упорно проходила мимо него. Вторая половина решится завтра конспектированием какого-то засекреченного учебника.

А я третий день уже - внимание - "листик, колышущийся на ветру": впрочем, я всю жизнь листик, но вот вдруг в ночи сказанула - и живу теперь листиком. Проницательной Лидией было замечено, что мои потребности в общении ограничиваются, по большому счету, двумя: чтобы человек обладал знанием и предоставлял мне информацию и чтобы думал, что я кот (чесал ухо и голову) - всё, дальше делайте, что хотите.
Очень хочу спать, не напишу сейчас внятно, но: ночь с понедельника на вторник, связь сна и смерти, банальная до невозможности, но так отчетливо - потому что еще с элементом прощания, и бессмыслица этого (т.к. незадействованность, безразличие человека) и при этом - такое спокойствие (это не обобщенно, это про ночь): я вырисовала себе картины, и казалось всё таким правильным, таким законченным, так тихо и темно, и я думала: будет утро, будет так же тихо, я встану и уйду - и уже спокойно, потому что был на удивление адекватный вечер с шахматами и непонятной игрой с закорюкой и кабаном, и вот теперь эта тишина с моими робкими посягновениями.
Потом - резкий слом, и - это, конечно, снова игры чудовища - но до сих пор замираю и чуть не плачу. И второй день хватаю и радуюсь, в каком-то даже забытьи, как юный птенчик.

Официальная фабула: я случайно прискакала на поле, с определенной долей случайности накидала предметы в пакет, потом случайно сварила гречку, случайно ее съела, нечаянно выпила чай, и так уж вышло, что заснула, в случайно выбранном месте.

Да, еще про связь сна со смертью: я, вероятно, из-за этого каждый раз чуть ли не до истерики, когда Г.Г. жрет снотворное - и еще из-за того, что эта граница сна становится слишком жесткой и определенной, и эта ее жесткость почему-то обесценивает, делает абсолютно бессмысленными и страшными те полчаса, которые перед ней.

---

Да что ж вы, Машенька, такой мягонький котик, что вас ломает-то опять - вчера ж уже почти веселье, радость, филология. Ну убедите себя, если так хочется, что вы воплощенец коварства, равнодушное, бессовестное существо, оскорбившее лучшие чувства. Ключами вы еще не швырялись, так что грязные покрывала приветливо машут вам. Впрочем, ваша размякшая голова уже выдумала новый душераздирающий сюжет.

Тем временем в дебрях науки:
"Что же относится к числу респектабельных избранников, имеющих доступ к синтаксическим Елисейским полям? В чем истоки этого грамматического геноцида?"

---

"предикативность - универсальная отмычка ко всем тайнам предложения"
"вера в чудодейственную силу предикации"
"чудесная преобразующая сила предикации"

не, ребята, я спать.

---

Нет, хорошо. Я готова смириться с тем, что в древнеисландском одна и та же лексема, которая "книга", обозначает еще и латынь, и так совершенно беспалевно подушку или одеяло с вышивкой (не омонимы).
Но синтаксис!! Синтаксис родного! недревнего! великого! могучего! У одного предложения из души исторгаются, у второго язык сквозь туман выглядывает. И вот пишут же мущины о синтаксисе: ну так постройте, мущины, нормально свое предложение. Предложение - то, что имеет цель быть понятным, как сказал нам (и вам) господин Гардинер.
Вот в первом сезоне было хорошо: открыл спектрограмму, поглядел как баран, снова поглядел, в форманты потыкался - опа! - слово. Морду нарисованную слезами орошил - опа! - звук. Беда настала - пошел транскрибировать - беда прошла. Ходишь весь такой важный, типа умудренный лингвист, говоришь: вооот, ты не редуцируешь! какое любопытное явление! надо же! человек - и не редуцирует! Или напиться и плакать, вздыхать: что же делать, мы слишком разные, мы не виновны, это - вопрос принципов, у тебя принцип открытого слога, а у меня - восходящей звучности. Переживать за отношения <ы> и <и>, пары минимальные - тыгыдым тыгыдым - а тебе в ответ еще и послания интригующие пишут.

---

На случай, если мы начнем грязно ругаться и скандалить с Г.Г., я придумала фразу: мол, всё, в чём вы меня превосходите, сударь, это математика и носки. С математикой всё понятно, а носки - вопрос щекотливый. Вот у человека: целый мешок и всё отсортированно, где изделие пятнадцать см, а где двадцать один, с голубой точечкой, с оранжевым зигзагом, с красным кружком. У меня, разумеется, ни одного парного, недавно купила - и то умудрилась выкинуть в мусоропровод.

---

Лежит Татиан. Древневерхненемецкий текст, рядом латинский - и конечно же я читаю латинский, потому что внезапно понятней. Германисты-гармонисты

---

Брр. Брррр!!
Вот сидишь конём, делаешь поэзию, конспектируешь мутного мущину, рассуждающего об эксистенциальной коммуникации (нет, там нет "з"), обсуждаешь проблему слизи на финиках и нашу почти криминальную молодость, осознаешь, что даже Кёблер не идеален и нареконструировал такого!! посмеиваешься над какими-то подозрительно примитивными детскими выходками - вот что неймётся человеку? ну зато я теперь знаю, что там же, где комод-бегемот, стоит сейчас гладенький блестящий динозавр с милыми маленькими лапками и юношей на спине. Посмеиваешься, пританцовываешь, вздыхаешь почти что облегченно, недоумеваешь, как вообще можно было, а потом - чёрт возьми, опять. Ещё пепел этот дурацкий. Завтра поле-пляски боли, надо вызволять учебник немецкого.

я просто конь,
но у меня есть мнение:
у нас не иронично население.

---

"Как-нибудь так, но чтобы не так" - это про меня, но уже не про меня. Ну ладно.
Не наследили пеплом, так не наследили - я человек покладистый, хотя, кто знает, вдруг имею склонность к пиромании.

А так: чешу свое оскорбленное достоинство, чешу, а оно всё чешется и чешется.

---

Ещё хочется, на самом деле, бегать и кричать "так нечестно! нечестно! вы всё не так поняли! всё не так! и ведь я! ведь я!", а потом сидеть, плакать, ждать помощи - и не думать об этичности этого, не предаваться стыду, просто бежать и кричать, в непосредственности оповещая мир.
Так странно: люди, которые могут. Противно с одной стороны, но даже и завидно.
Найти проблему, измучиться, измучить, наговорить мерзоты, перечислить пороки, потом прийти с мертвенным видом и заявить "мне - плохо, мне надо помочь". И ведь встаешь, и идешь, и пытаешься что-то делать, правда оказывается потом, что как-то не так. Но это уже другой вопрос - в примере много лишнего намешано.
Просто: само отсутствие идеи того, что так требовать - дурно. Восприятие - скажем, отклика - как нормы, даже почти и обязанности, а не дара и чуда. И тут вопрос, так и не решенный: движение-таки одностороннее или нет? Первое, увы, вероятней (про движение больше про конкретный случай).
Если отвлечься от нынешних печалей, пример более человечный и без налета трагизма:
После десятого, кажется, класса, мы ползали между ниток, пролезали в обруч, катались по асфальту до крови, трогали одноклассников и тут, и там, сплочая наш несплочаемый коллектив. Лера Д. была не наш коллектив, но все равно сплочалась, а также готовилась к экзамену, который должен был наступить на следующее утро. Об этом знали все тридцать человек, где-то треть из которых с той или иной интенсивностью выдавало ей информацию о домонгольской, монгольской и послемонгольской жизни на Руси: кто-то делал это днем, особо стойкие продержались до пяти утра. Лера Д. ходила по комнатам, переживала, смущенно улыбалась и вздыхала, что совсем ничего не знает о монголах. Это несколько выводило, но в целом было даже трогательно, и все сочувствовали.
Уже утром, когда она отчалила, я, не спав ночью и в принципе будучи тогда несколько нервозной, рыдала около часа в туманной обиде и зависти, что, вот, человек объявляет - ему помогают, а я так не могу, потому что, во-первых, просто не могу (мироздание не сможет нормально существовать, всё такое), а во-вторых, даже если и смогу, кому какое дело.

---

Тише, тише, тише, тише.
Вот же дурная: сама же хотела, сама выла, отгораживалась, чтобы лишнего не переживать, чтобы этот абсурд сентиментально-идеалистический не мешал подготовке и не мотал лишние нервы - и даже получалось, и сегодня ходила под стенами Новодевичьего, разглядывала надписи, ворошила сарафаном, пела шведский гимн и попсовую песню о сказочной встрече, издевалась над сахарным львом, непотребно жрала мороженку, обливалась квасом, радовалась дождю - и даже немного солнцу, поражалась простору мира и тому, как этот простор сжался в какой-то момент до тёмных комнат с грейпфрутовым пойлом и годовым запасом травяных чаев, разбросанными бумагами, шуршащими пакетами, эмблематикой, советским красным телефоном и ветками, залезающими в окно, смешными замками на дверях, дырами в неудобном диване и вечно затекающей шеей, непривычной сначала убунтой, которая, в принципе-то, ничего, блинами, капиллярными ручками - ну да, а еще с речами о магнитах и гуманитариях, оставленных мандаринах в связи со взглядами на жизнь, а также о многих других - своеобразных и разных - предметах, с бедами, бедами, бедами (да, так: бедами-бедами-бедами, "я страдаю - я страдаю всю свою жизнь", как услышала я в ночи). И вот: простор сжался, а потом вновь возник - покой и воля, как много, много всего (сейчас думаю - отчего так вышло, что поле противоречит воле? вопрос об однозадачности - интересно, но это не текущий проблемный вопрос). А сейчас снова норовит сжаться - но уже, в общем-то, не может, потому что - я хотела бы поднять бокалы за это событие, но не смогла, потому что когда хотела, была потрясающая чёрная туча на всё небо, а потом грандиозный дождь, и не выйти из дома - так вот, я впервые не инициатор. Формально, конечно: если бы не, то я бы, пожалуй, сама, но, как я писала своему милому другу: как-то даже и обидно - хочется просто-таки сидеть и лелеять, и продлевать свои унижения - а потом дивная зарисовка про грязное покрывало, отмыкнуть ключом, рыдать в углу с мокрыми волосами в холоде. Это, конечно, гротеск, к тому же с обвинительным пафосом, но. Но-но-но. "Упасть на колени перед императором" - это стало почти что мемом, и всё же: что ж заставляло меня скакать - в воскресенье, кажется - скакать, натыкаться на стену, вновь скакать, и с той, и с другой стороны, чуть ли не упиваться этим и с чувством продолжать. А ведь это, помимо самостоятельной ценности, покоящейся в глубинах, отсылает нас к ныне широко известной четырехлетней бездне, когда непонятно, то ли можно, то ли нельзя. Добавим к этому то чудовище, которое так и не залезло куда надо, которое размякает от намека на добрый взгляд, а если не намек? а если ненамек потом перечеркнут? чудовище раздавлено! И вспомним также конфликт архетипов, который обрисовался в том году - из-за которого, собственно, чудище и должно быть уничтожено - и что же мы имеем на выходе. Можно ответить по-разному, но ответим как человек инфантильный с претензией быть человеком-реалистом: не пренебрегайте советами старших коллег. Канон каноном, а опыт не пропьешь.
Ближе к делу.
Вообще я хотела написать еще вчера, и написать следующее: нота сатирическая и нота лирическая.
Нота сатирическая: я потратила полдня перед экзаменом на написание трактата о том, что озабоченность своими переживаниями и беспросветная серьезность губительна - разумеется, написание происходило в позе мыслителя и бурлением в сердце. Потом прибила трактат на холодильник - изначально он должен был быть в виде тезисов. Ночью перед этим я писала до четырех часов сто тридцать пять сообщений Катерине Юрьевне о дилемме, вызванной анонсированием места почивания, в стихах и прозе - и не только о ней, но и как мое бессердечное сердечко растает, душа размокнет, утешаю-утешаю-волосы рукой мешаю. Также я срифмовала слово сырье со словом хламье, а слово экономист со словом филологист. Остаток дня перед экзаменом я провела лежа в постеле. Вспомним тему трактата.
Нота лирическая: невыносимо неправильно, что предполагаемое начало оказалось концом (такая вот патетика), что месяц мог стать таким радостным, а не стал - какая-то беспомощность от этого и нерациональное противостояние голосу разума - ведь сразу всё было ясно, хотелось бы дольше, но - но лучше рано, чем поздно, потом же совсем не смогу безболезненно. А всё равно: перед глазами комнаты, много мелких деталей, не пережитый еще до конца Новгород - и эти идеи о мокрых волосах не кажутся уж такими безумными.
Тише, тише, тише.
Никому же лучше не будет.
Поспи - а у тебя еще четыре экзамена и недописанная курсовая. Помни о просторе, а будет конец июня - посмотришь "Ричарда III", будешь заниматься черти чем и иронизировать в зоне комфорта, съездишь в сад, в другой сад, звёзды, ночи, всё возвращается, а потом будешь наблюдать греков.

---

Плюс двадцать семь - ну за что такая погода, еще и в тот день, когда я спала два с половиной часа и ко всему прочему раздолбала всю обувь, кроме неудобных босоножек на каблуках. Столько сил впустую: на противостояние жаре и удержание равновесия. Почему я не могу жить на севере с вечными снегами.

---

А еще меня невыносимо волнует вопрос, как я в сентябре брала с полочки тысячу, покупала на 600-700 рублей еды и ела ее неделю, а на оставшиеся ту же неделю обедала в столовой - иногда даже и ужинала. И ведь не в ценах дело: они поднялись, но не настолько; там совершался какой-то невообразимый процесс думанья головой, который ныне мне не доступен, а еще была внутренняя уверенность, что так, в общем-то, и надо.

---

я делю свой апельсин
я одна и он один

@темы: я великий поэт я умней своих лет

---

Вот Мария Александровна. Вы ничерта не делали весь семестр, переживали, как бы так выразиться, заново все свои жизненные печали - древние, средние, новые, новейшие - а теперь вам интересно и вы читаете про земельные владения в англосаксонской Британии. Но ведь вы про термины письма пишете, Мария Александровна. А на дворе кончается месяц май, а вы уже третий день мучаете один корень, а их как минимум девять.

А вообще я ныне инфант террибль: пропадаю из общаги на четыре дня, потом заявляюсь, сплю кверху задницей (по моде этого сезона) до вечера, заливаю стол злой соседки водой, как вариант - апельсиновым соком (я нечаянно, правда), сижу в ночи, свечу своей мерзкой яркой лампой, обмазываю лаваш чесночным сыром, засовываю туда огурец и воодушевленно жую, а раз в полчаса кипячу чайник.

Завтра зачет по искусству.

Должна быть запись: она неделю назад планировалась как трепетная, а вчера с утра как трагичная, но потом я вспомнила, что "Гамлет" - это трагедия, а все остальное не трагедия, так что запись должна бы стать сдержанной и продемонстрировать мои компетенции как человека анализирующего - правда, есть мнение, что у меня их нет, ввиду отсутствия математического склада ума: на самом деле, причинно-следственная связь там, как мне помнится, не столь явная, но какие компетенции, такие и связи. Впрочем, чего еще ожидать, если я сегодня сначала упоенно около получаса разыгрывала сценку "Я Гого, ты Диди, куда мы идем, зачем идем, зачем мы идем, куда идем, я чувствую себя клячей, клячей, длинной клячей, я не могу идти, когда мы придем, а где же будут золотые леса", а потом мы сидели с моим милым другом и ждали, и дерево тоже было, правда не засохшее, а Генриетта опять не явила себя. Спокойно и смешно, а люди (ну, понятно) как будто до сих пор живут в сентиментализме. Я вот тоже вчера играла в игру и кусала свои руки в экзальтации чуйств, потом укусы, если их намочить в горячей воде, очень живописно выглядят, и сразу такая тоска о далекой родине с моим славным котом.

---

Курсовая в час по чайной ложке: я нахваталась сомнительных фразеологизмов, и вообще запуталась - хотела написать, как я живу Базаровым в пьесе про пылких мужчин со шпагами, для которых ненависть и отчаяние - нормальные слова, которые вполне можно позволить себе говорить ртом без ироничной ухмылки. И они такие: принсип, принсип, у меня есть принсип, а вот это, друг мой, вопрос ценностей, а вообще надо не сдаваться. И ты такой вежливый Евгений Васильевич, головой киваешь и уже не выделываешься - а на самом деле даже и хуже его, потому что и над ним посмеялся.
Но что-то засомневалась в корректности, да и лучше писать про бук.
Спросила давеча у гугла про упоминания бука в Библии, он расстроился, говорит: поищи лучше про упоминания бога в Библии. Я его отвергла, он совсем расстроился.

---

Любовь приходит и уходит, сессии сменяют друг друга, предметы, поводы, глубина печалей тоже разнятся, но -

тёрнэраунд
мистерюджастмэйкэбигмистэйк
юсинкюрэмэнбатюронлиэбой
юсинкюрэмэнбатюронлиэтой

Как говорит Катерина Юрьевна, беды уйдут, уйдут беды.